Showing results by narrator "Дина Рубина" in All Categories

Новая авантюрно-пронзительная история от блестящего прозаика – Дины Рубиной. В первой книге читателю предстоит захватывающее путешествие из довоенной Варшавы в советскую Астрахань, из военной Бухары — в послевоенную Польшу…. В доме десятилетнего Ицика на разные голоса отсчитывают время 387 часов. Уникальную коллекцию начал собирать дед мальчика, а затем продолжил отец — оба искусные часовщики. Убегая от гитлеровского нашествия, семья оказывается в эвакуации в Азии.

Ангельский рожок - последняя книга трилогии Дины Рубиной "Наполеонов обоз" о великой любви. "Долгая дорога любви, дорога судьбы, горестей и - счастья. Пусть короткого, перед самой последней разлукой, но нестерпимого счастья.

"Блудный сын" – третий, и заключительный, том романа Дины Рубиной "Русская канарейка", полифоническая кульминация грандиозной саги о любви и о Музыке.

"Желтухин" - первая книга трилогии Дины Рубиной "Русская канарейка" Выход каждой новой книги Дины Рубиной - событие, привлекающее внимание миллионов читателей. Трилогия "Русская канарейка" - это и семейная сага, и детектив, и любовно-психологическая драма.

"Голос" – вторая книга трилогии Дины Рубиной "Русская канарейка", семейной саги о "двух потомках одной канарейки", которые встретились вопреки всем вероятиям. Леон Этингер – обладатель удивительного голоса и многих иных талантов, последний отпрыск одесского семейства с весьма извилистой и бурной историей.

Меня довольно часто спрашивают: где можно посмотреть картины Веры Щегловой? Я не знаю, что ответить, боюсь огорчить читателей, обозначив ответом бесплотность героини моего романа.

Дина Рубина и продюсерский центр "Вимбо" представляют Вашему вниманию аудиокнигу по роману "Белая голубка Кордовы" - одному из лучших и самых известных произведений автора. "Одна из самых моих любимых записок от читателей, которые приходят мне из зала во время выступлений, звучит так: "Какая же вы сволочь, Дина Ильинична! Зачем вы его убили?!".

Ты что, маньяк? Этот вопрос врач-психиатр Гуревич все время слышит ото всех вокруг. Не умеет он сидеть спокойно, не высовываться, не лезть «не в свое дело», вечно норовит кого-то спасти, кому-то помочь, поставить всех на уши – за что и получает с незавидной регулярностью. И ничему-то его жизнь не учит, ну точно маньяк какой-то! В жизни и практике психиатра Гуревича – множество смешных и драматических, трогательных и нелепых, грустных и гомерически смешных историй.

Горячая, густая сердцевина трилогии Наполеонов обоз" по-настоящему раскрывается во второй книге романа "Белые лошади". Острое варево сюжета напоминает густую цыганскую похлёбку, которую варил в таборе Сташек, сбежавший с цыганами в поисках "любовного учения".

Главное, что есть в моем новом романе "Наполеонов обоз", это любовь - такая, какая выпадает не каждой паре, снести которую не каждому дано.

Никакая другая моя повесть не будоражила так и не болела, пока я писала ее по следам нашей с Борисом поездки в Испанию. Уж очень близко к истории моего рода, к гонениям и кострам инквизиции оказались самые невинные впечатления туриста", с какими обычно мы сталкиваемся, следуя по накатанным маршрутам путеводителей и туристических сайтов. Так странно: впервые оказавшись в стране, совсем не ощущать себя туристом, а страстно впитывать приметы жизни как бы совсем чужой страны, родственные черты случайных лиц, вдыхать тоску давно выветрившихся судеб твоего народа.

В начале 21-го века, который я все-таки считаю своим, после десяти лет отсутствия, я оказалась в Москве.

"Давным-давно, на исходе прошлого тысячелетия, я переступила порог – жизненный, судьбинный: уехала в другую страну, оказавшись, как Робинзон Крузо, на острове иной жизни. И принялась его обживать – сурово, мужественно и отчаянно; временами – растерянно. Остров назывался Израиль.

Семьи бывают несчастны по-разному, семьи бывают счастливы по-разному, а чаще всего — и то, и другое сразу. Всё как у всех. Все семьи в рассказах и повестях сборника "Липовая жена" далеки от идеала, каждая — по-своему.

Представляем Вашему вниманию еще один сборник ранних рассказов Сергея Довлатова, большая часть которых была написана в 1980х годах. Буквально после нескольких своих первых текстов писательский стиль Довлатова стал "довлатовским" - с его узнаваемым юмором, иронией, парадоксальностью и абсурдом, мастерски соединяемыми с описанием повседневности.

Эта повесть, в которой нет ни одного матерного слова, должна бы выйти под грифом +18, а лучше +60:- ибо все в ней настолько обнажено и беззащитно, цинично и пронзительно интимно, что во многих сценах краска стыда заливает лицо и плещется в сердце.

Ноги у Любки гладкие были, выразительные и на вид - неутомимые, хотя на каждой стопе вдоль пальцев синела наколка "Они устали"… "…И сюжет никакой здесь ни при чем! Их, сюжетов-то, в мировой литературе - тридцать шесть, кажется...

"Моя личная родня была неистова и разнообразна. Чертовски разнообразна касательно заскоков, фобий, нарушений морали, оголтелых претензий друг к другу. Не то чтобы гроздь скорпионов в банке, но уж и не слёзыньки Господни, ох нет. С каждым из моей родни, говорила моя бабка, "беседовать можно, только наевшись гороху!"" — утверждает писательница. В эпоху, когда писатели любой ценой стараются захватить внимание читателя шокирующими и даже леденящими сюжетами; в эпоху повсеместных фейков, утраты доверия друг к другу и забытья самих себя.

Встречайте, долгожданный «Синдром Петрушки» Дины Рубиной – легендарный роман теперь в исполнении автора! Дина Рубина проделала почти невозможное, – соединила три разных жанра: увлекательный, и одновременно почти готический роман о куклах и кукольниках; семейный детектив а-ля Диккенс, и психологическую драму, прослеженную от ярких детских и юношеских воспоминаний до зрелых лет героев романа. Этой книге к лицу и мистика заклятий и сглазов, и бешеный напор страстей, и лихорадочная смена декораций – Сахалин, Львов, Прага, Иерусалим, Самара.

Интересно работает эта штука: Небесная бухгалтерия...Порою кажется, что твои жалобные вопли не достигают высоких инстанций. Однако... Период перед написанием романа Последний кабан из лесов Понтеведра" был у нас абсолютно, тотально безденежным.